Время, проведенное в Шотландии, писал он лорду Кеймсу на пути домой, — это «шесть недель полнейшего счастья, которого я не испытывал никогда в своей жизни». Возможно, здесь небольшое преувеличение. Но после этих слов становится яснее, почему он не спешил возвращаться назад в Филадельфию[230].

И в самом деле, к началу 1760-х Франклин уже лелеял надежду, что Дебора и Салли присоединятся к нему. Теперь, понимая, что мечта поженить Уильяма и Полли Стивенсон вряд ли осуществится, Франклин задумал еще один союз выходцев из среднего класса: он хотел, чтобы Салли вышла замуж за Билли, сына Уильяма Страхана. Об этом браке он мечтал, когда Салли была еще ребенком, а Страхана он знал только по переписке.

Хотя браки, запланированные родителями, уже утратили популярность, они еще нередко случались, и Страхан предложил составить план действий, чтобы соединить детей. Франклин в качестве эксперимента передал план Деборе, предположив, что вряд ли она прельстится им:

Салли было почти семнадцать, ей этот союз давал обещание комфортной жизни в элегантном и веселом кругу. Но Франклин предоставил жене принимать решение. «Я поблагодарил его за внимание, оказанное нам этим предложением, но не дал никаких надежд на возможность их переписки, — сообщил он Деборе. — Таким образом, ты вольна отвечать или не делать этого, можешь поступать так, как считаешь нужным». Не имеется ни малейшего намека на то, что госпоже Франклин понравилось это предложение[231].

Что же касается Уильяма, то здесь Франклин оказался не только плохим сватом, но и еще более неудачным образцом для подражания. Приблизительно в это время, вероятно, в феврале 1760 года, Уильям пошел по стопам своего отца, став отцом внебрачного сына, Уильяма Темпла Франклина, известного как Темпл. Его матерью, по-видимому, была уличная женщина, которая (как и собственная мать Уильяма), похоже, никогда больше не давала о себе знать. Уильям признал отцовство, но вместо того, чтобы немедленно найти себе жену и принять ребенка в свой дом (как это сделал его отец), тайно отдал сына в приемную семью[232].

Темпл впоследствии стал любимым внуком Бенджамина Франклина, который присматривал за его образованием, а затем взял под крыло как личного секретаря. Позже, когда во время Войны за независимость дед и отец оказались по разные стороны баррикад, Темпл стал разменной картой в душераздирающей борьбе за верность и преданность, в борьбе, которую выиграл Франклин, заплатив за это очень высокую цену. Но пока что он находился вне поля зрения, а Уильям наслаждался водоворотом лондонской жизни и путешествиями со своим прославленным отцом.

Самой запоминающейся стала поездка по Европе летом 1761 года. Из-за того что Британия по-прежнему находилась в состоянии войны с Францией, они поехали в Голландию и Фландрию. Франклин замечал, что религиозные обычаи соблюдались в этих краях не так строго, как в Америке. С удовольствием он наблюдал, как проходят воскресенья, то есть дни отдохновения. «После обеда люди всех сословий отправлялись на спектакль или оперу, в которых много пения, развлечений и танцев, — сообщал он другу в Коннектикут. — Я озирался в поисках наказания Господнего, но не нашел никаких признаков такового». Он с некоторой иронией решил, что это подтверждает его предположение — Бога не так тревожат удовольствия людей в день отдохновения, как считают пуритане. Счастье и достаток во Фландрии, писал он, «без малого могут навести на подозрения, что Бог меньше сердится на эти нарушения, чем правосудие Новой Англии».

Слава ученого гарантировала Франклину торжественный прием везде, куда бы он ни приехал. В Брюсселе принц Чарльз Лотарингский показал им оборудование, купленное для повторения эксперимента с электричеством, который проводил Франклин. В Лейдене состоялась встреча двух великих ученых, изучавших электричество: Франклин пообщался с Питером ван Мушенбруком, изобретателем лейденской банки. Профессор сообщил, что вот-вот собирается опубликовать книгу с информацией из письма, которое Франклин писал ему об электричестве, но, увы, Мушенбрук умер две недели спустя после отъезда Франклина[233].

Франклин прервал поездку по Европе, чтобы вернуться в Лондон и поприсутствовать на коронации короля Георга III в сентябре 1761 года. По-прежнему оставаясь гордым приверженцем британской монархии, он возлагал большие надежды на нового короля и считал, что тот поможет защитить колонии от тирании хозяев.

В Америке война с французами и индейцами фактически завершилась, когда Англия и ее колонии захватили контроль над Канадой и Карибскими сахарными островами, принадлежавшими Франции и Испании. Однако после этого в Европе развернулся еще более масштабный конфликт между Британией и Францией, известный как Семилетняя война, которая продлилась до заключения Версальского мирного договора в 1763 году. Желание расширить королевскую империю подтолкнуло Франклина принять меры по убеждению британского правительства, находившегося в состоянии переговоров, не отдавать Канаду назад Франции в обмен на несколько Карибских островов. Написав анонимную статью в лондонской газете Страхана Chronicle, он воспользовался старой уловкой и в форме пародии привел десять остроумных причин, по которым Канаду следует вернуть Франции. Среди них значились такие: